Это было тогда, когда Андрей еще лежал на Серова. Приехали с Сашей Позняком, худо-бедно нашли палату. А там Андрея уже разместили в кресле-каталке, Маша рядом. Поговорили ни о чём. Было чувство вины, а за что? Поняли только, что ему можно «курить куряшку и кирять киряшку». Потом Маша отошла куда-то, а Саша заторопился в институт, вести лабы. Остались вдвоём. Я предложил погулять по коридорам и фойе, чтоб не молчать неловко. Он невнятно угукнул. Я покатил кресло, быстрее, быстрее… И слышу гагаринское: «Поехали!» Приостановился, глянул, а у него глаза влажные. Спрашиваю: «Что?» А он: «Первый раз это, ну — еду». А потом как-то обмяк: «Наклони вперёд». Я не сразу сообразил, что уже видел, как это делала медсестра или Маша, чтобы улучшить прилив крови к голове. Потом уже, когда подержал и всё нормально стало (хотя уж какая норма тут), спросил его: «Что, раньше не катались ещё?» «Не, — отвечает, — пока не пришлось. Как будто лечу…» Не знаю, может, и слукавил про первый раз, Яркен этакий. Как-то так…
И ещё, хохма сквозь слёзы. Тогда, в самом начале 90-х, после войск Андрей часто обитал у нас вечера напролёт. Анчаров, Крупп, Воннегут… Да и не только у нас, видимо. Приходил вечно с презентом»: то пачка керамической плитки, то рукавицы рабочие, полученные на заводе, где упаковывал эту, ещё горячую плитку на конвейере. Однажды приволок сервировочный столик на колёсиках — «дедмороз», да и только. Надоело, говорит, каждый раз таскать из угла «журналюгу». На предложение перекусить отвечал отказом: «А вот чайку попью с удовольствием». Под чаёк и ужин проходил. Мобильных еще не было, приходил без звонка, да и не нужно было: Лена с сынишкой дома. Это меня где-то черти носили, — то работа, то дача.
И вот как-то прихожу поздно домой, а там двери-окна нараспашку, а жена в слезах. «Что, кто?!» — «Андрей был. Только ушёл, ты не встретил?»
Оказывается, пока Андрюша отдувался над чаем, мой сынуля тихонько извлёк у него из заднего кармана штанов баллончик с яркой надписью «CS» (Андрюша перед чаем похвастался Лене новым приобретением для самообороны и прикидывал, как проверить, не левый ли) и тихонько и добросовестно пытался его, баллончик, разобрать. Жаль, я этого не видел 🙂 Лена услышала сдавленный взрёв Андрея, увидела растерянного сына, недоумённо пытающегося что-то стереть с майки и… ей защипало глаза. Андрей сдавленно объяснил, что на майке газ, — и пулей на балкон. Ну а жена в охапку ребёнка, и в ванную — отмывать.
Где-то через полчасика, когда Андрей промыл глаза и губы на кухне, жена — в ванной, а ребёнок был сполоснут и переодет, выяснилось следующее. Сынуля таки нажал на кнопку баллончика, на себя попал вскользь, только на живот (майку) немного, основная часть попала прямо на Андрюшу и вслед выскочившую к нему Лену. Ребенок отделался легким испугом, остальные огребли сполна. Вот и проверили действие :). После этого баллончик водружался по приходе только на шляпную полку.
Вот и вся хохма. Ещё какое-то время гоняли чаи по вечерам, а однажды Андрей сказал на прощанье, что у него не будет больше возможности появляться у нас; «бонжур, в смысле пока…» — его фраза. «Клубный мальчик» вырос. А столик сломался через несколько дней после его ухода.